Колесо кармы вращается вспять

Возвращение в прошлые жизни порой исцеляет
КОЛЛАЖ АНАТОЛИЯ ГУБАНОВА
“Хорошую религию придумали индусы” — вполне справедливо написал Высоцкий. Конечно, хорошую: за смертью непременно последуют новые рождения в других телах, и так без конца. Получается, смерть лишь пересадочная станция на вечном пути.
Все об этой концепции слышали, но мало кто воспринимает ее всерьез: бездоказательна. Когда же появляются редкие доказательства — допустим, девочка вспоминает мужа и своих детей из прошлой жизни, ее везут в село, где она прежде жила, и действительно находят описанных ею людей, — мы игнорируем подобные случаи.
Доктор меняет профессию
Наталья Александровна Демина много лет проработала врачом, то есть была профессиональным материалистом. Защитила кандидатскую диссертацию, что подтверждает ее высочайшую квалификацию. Так бы, возможно, она и провела оставшуюся жизнь в белом халате — эту выстраданную и любимую профессию редко оставляют по собственному желанию. Но жизнь распорядилась иначе.
Проводя психотерапевтические беседы с пациентами, она часто замечала: проблема уходит лишь после того, как названа и проговорена.
Но порой встречались проблемы, найти концы которых не удавалось. Призывы врача к пациенту вспомнить не всегда мобилизовали его память. Видно, нередко начало проблемы укрывается за пределами нашей памяти.
Но известно ведь, что не весь житейский опыт помещается в коре головного мозга — этом оперативном хранилище. Есть еще подкорка — “генеральное фондохранилище”, куда доступ обычно закрыт. Открывают его только специальные приемы. Такие, к примеру, как психическая регрессия, разработанная выдающимся американским психотерапевтом Станиславом Грофом.
И Наталья Александровна отважилась прибегнуть к нетрадиционным для нашей медицины методам погружения пациентов в дальние закоулки их памяти. Оказалось, люди вспоминают не только далекое младенчество, но и первые минуты пребывания в этом мире, и сам процесс родов, и, что совсем уж непривычно для материалистической науки, период внутриутробной жизни.
Но и это не самое удивительное. При достаточно успешной регрессии в памяти пациентов всплывают эпизоды из жизни, которая по многим признакам не относится к нашему времени. Пока нет конкретных подтверждений увиденному, к этому можно относиться как к ретрофантазиям. Но зачастую такие подтверждения появляются.
И тогда память возвращает человеку его утерянные миры.


Безответно влюблен — значит каешься
Сама Наталья Александровна страдала туберкулезом. Его не удавалось вылечить, пока подкорка не подсказала: болезнь локализовалась в том месте, куда вонзилась фашистская пуля. В предыдущей жизни Демина была мальчишкой-разведчиком, который в годы Великой Отечественной отважно забирался в глубь расположения немецких войск под Москвой. Однажды его, раненного, учуяла овчарка. Мальчишку схватили и повели на расстрел. В памяти сохранились тычки в спину дулом немецкой винтовки и нетерпеливое “шнель, шнель!”.
Уже в нынешней жизни учительница литературы как-то требовала от Наташи произносить слово “шинель” как “шинэль”. Девочка была неспособна выговорить это слово, ее била дрожь. Ни она сама, ни учительница не могли понять, что происходит.
Кстати, собак Наталья Александровна по непонятной до определенного времени причине недолюбливает, а овчарок в особенности. Когда муж собрался было завести четвероногого друга — как назло, овчарку, — жена решительно воспротивилась.
Ее собственный опыт, конечно же, не столь убедителен для других, но незаменим для самой Деминой: без него была бы невозможна ее нынешняя работа по лечению пациентов методом регрессии.
Когда Наталья Александровна описала в деталях своей матери все переживания ее, роженицы, мама с изумлением их подтвердила: да, новорожденную малышку поливали водой из кувшина; врач, державший девочку на ладони, действительно имел огромную лапищу; акушерка была пухленькой; а белые стены роддома с облупившейся штукатуркой были в грязно-зеленых пятнах…
Потрясение матери воспоминаниями дочери о собственных родах было столь сильным, что она настояла на совместной поездке во Владивосток, где в далеком 1946 году Наташа появилась на свет. И дочка водила маму и называла каждую мелочь, которую они тотчас и наблюдали.
Один пациент Натальи Александровны, упав с велосипеда, разбил коленку. Рана затянулась, но боль не прекращалась. Травматологи терялись в догадках: никаких видимых причин для столь продолжительной боли не было. В процессе регрессивного погружения в прошлое выяснилось, что в 12-летнем возрасте мальчишка ушиб коленку в том же месте. Но и на этом его страдания не прекратились. Из подсознания всплыло, что мама пациента, имея двухнедельную беременность, тоже упала с велосипеда.
Откуда берется безответная любовь? Никто не знает. А доктор Демина убеждена: ситуация наследуется из прошлой жизни, в которой двое этих людей уже встречались, причем один причинил другому зло. Возобновление знакомства в новой жизни одному отрадно: есть шанс искупить свою вину, другому же оно нестерпимо, вот он и убегает.
Бывает, впрочем, и так, что дожизненные воспоминания скрепляют союз людей. Светлана пассивно принимала ухаживания молодого человека, но отчего-то не могла решиться связать с ним свою жизнь. Это продолжалось до той поры, пока он не уговорил возлюбленную отправиться с ним в Египет. Там он показал ей как раз те места, в которых оба они, в то время жители Древнего Египта, были счастливы. После этого все сомнения у девушки отпали.
Забавная бывальщинка, пожалуй, не вызвала бы доверия, если б не случилась она с дочерью и нынешним зятем Натальи Александровны.


Материнский шепот услышан не ухом
Валя выросла в семье, где не было мужчин. Ивановна — не настоящее ее отчество, а дань памяти бабушке Валентине Ивановне. Кто был отцом, в семье никогда не обсуждалось. Офицер, приехавший на короткую побывку с фронта, отправился с Валиной матерью на дачу, где и случился скоротечный роман. Потом военный уехал и больше в жизни одноразовой подруги никогда не возникал. Мать и сестра отговаривали беременную рожать неизвестно от кого. Но женщина сохранила ребенка и вырастила девочку без отца.
Только вернувшаяся в ходе лечебных сеансов с Деминой память о собственном зачатии открыла Валентине правду об ее отце. Она услышала ласковый голос матери, шепчущий: “Стасик”.
Валентина узнала это, когда матери уже не было в живых. Но тетка, сестра матери, в ответ на вопрос племянницы смущенно признала: да, звали его Станислав.
Совместная работа Натальи Александровны с Валентиной Ивановной (так уж осталось в паспорте) пошла дальше: в ходе более глубокой регрессии пациентка погрузилась в свою жизнь во Франции времен Людовика XIV. Она, молодая, прелестная девчонка, была представлена королю в одном из залов Версаля, убранство которого отчетливо, как в кино, видит и сейчас. Известный венценосный ловелас не упустил очередного случая: обольстил юную красотку, после чего милостиво выдал ее замуж за приближенного дворянина. Коварство “короля-солнце” и принудительный брак с нелюбимым настолько ожесточили ее сердце, что неприязнь к мужчинам сохранилось не только на всю жизнь, но на триста лет вперед: Валентина до сих пор ненавидит представителей “противного пола”.
Доктор и ее пациентка настолько сдружились в ходе погружений Валентины в прошлое, что сговорились вместе совершить — даже не скажешь теперь путешествие — паломничество во Францию. Увидев на деревьях особенные птичьи гнезда, какие встречаются только в этой стране, Валентина Ивановна их припомнила: таких много было на границе Нормандии и Фландрии, где находился родительский дом. Мать (та, французская), вспомнила паломница, носила длинное черное платье с белым кружевным воротником. Сразу подумалось: почему испанское? Вспомнился отцовский дом. Позднее, порывшись в книгах по истории архитектуры, убедилась, что и дом выстроен в испанском стиле. Оказалось, в то время в областях северной Франции, сопредельных с Фландрией, и мода, и архитектура долго оставались испанскими.
В Версале бродили по дворцовым залам медленно: Валентина вспоминала обстановку. И вдруг остолбенела, увидев лепного путти с длинной золотистой трубой. Наталья Александровна тоже вспомнила лепнину этого кабинета, описанную Валей в ходе сеанса погружения. Подтвердилось, что она здесь не впервые. Таких мест оказалось много. Допустим, старинную лестницу в Лувре Валя помнит не как дворцовую, а как деталь интерьера небольшого особняка. В Москве в ходе историко-архитектурного расследования выяснилось: Лувр был перестроен из небольшого охотничьего домика, но понравившуюся лестницу архитектор дворца сохранил.


Прислушивайтесь к болтовне младенцев
Подобных историй у Деминой великое множество. Она собрала часть из них в своей книге, посвященной мысленным путешествиям в прошлые жизни. Больше всего таких историй рассказывают маленькие дети, им для путешествий в прошлое даже не требуется Вергилий. У многих детей память о предыдущих воплощениях ясная, сидящая в коре головного мозга. Но взрослые запрещают малышам “болтать глупости”, и взрослеющие дети постепенно понимают, что подобные воспоминания не одобряются в этом рациональном мире. Поставив в сознании блок на память прошлых жизней, большинство из нас переводит ее из оперативного хранения в коре в глубокое, труднодоступное “фондохранилище” подкорки.
Но у некоторых детей такая память, вероятно, сохраняется. В редчайших случаях помнятся даже языки, на которых проходило общение в прошлых жизнях.
Так, в практике голотропной терапии (лечение путем погружения в прошлое с помощью специальных дыхательных упражнений) известен случай, когда девочка свободно заговорила на одном из дальневосточных языков. Выйдя из трансового состояния, она стала подробно рассказывать о Китае и своей необъяснимой любви к этой стране. Оказывается, в 5—6 лет она умоляла родителей обучить ее китайскому языку. Они отмахнулись от детской блажи. Но учиться и не пришлось: подсознание и так хранит совершенное владение этим языком.
Еще более поразительный случай был описан мной в “МК” четыре года назад (см. материал в нашей рубрике “Девушка без адреса”). 20-летняя Наташа Бекетова свободно владеет 120 языками, большинство которых — уже умолкшие: говорившие на них народы вымерли или поглощены более многочисленными этносами.
Общаясь с Наташей, я подозревал, что она знает не только языки минувших эпох, но и многое другое, бывшее в те ушедшие времена. Видно, из осторожности девушка не решалась углубляться в эту тему. Позднее от коллеги, имевшего с Наташей более длительный и доверительный контакт, я узнал, что она в самом деле убеждена: языки — наследие, доставшееся ей от прожитых жизней. Пытливый исследователь, он попросил ее припомнить детали некоторых из этих жизней. Эпизоды, относившиеся к бытию далеких столетий на островах Полинезии или в Тибете 20-тысячелетней давности, звучали как красивые сказки. И только. А вот рассказ о жизни отпрыска знаменитого рода в Англии XVII века заинтересовал его куда больше. Потому что журналист знал: в Великобритании тщательно хранятся все архивы. Выспросив у Наташи подробности этого сюжета — фамилию, имена родственников, название замка, обстоятельства гибели, — он послал просьбу своему другу в Лондон проверить эти данные в архивах.
Когда из Англии пришло подтверждение, сомнений в правдивости Наташи не осталось.
Так что же это — подтверждение реальности реинкарнаций — посмертных воплощений человека в других телах? Той зыбкой реальности индусских верований, которая ненавязчиво согревает наши томящиеся души, жаждущие подтвержденного бессмертия, или необъяснимое пока явление?
http://www.mk.ru/numbers/1217/article36548.htm