СУФИЙСКИЕ ПРИТЧИ

Исцеление

Во времена великой Византийской империи один из византийских императоров заболел страшной болезнью, которую ни один из его докторов не умел лечить.
Во все страны были разосланы гонцы, которые должны были подробно описать симптомы этой болезни.
Один посланец прибыл в школу великого аль-Газали. Слава этого величайшего восточного мудреца-суфия докатилась и до Византии.
Выслушав посланца, аль-Газали попросил одного из своих учеников отправиться в Константинополь. Когда. этот человек по имени аль-Ариф прибыл к византийскому двору, его приняли со всевозможными почестями, и император просил его провести лечение. Шейх аль-Ариф спросил, какие лекарства уже применяли и какие намеревались применять. Затем он осмотрел больного.
Закончив осмотр, аль-Ариф сказал, что необходимо созвать всех придворных, и тогда он сможет сообщить, как следует провести лечение. Когда все приближённые императора собрались, суфий сказал:
— Вашему императорскому величеству лучше всего использовать веру.
— Его величество нельзя упрекнуть в недостатке веры, но вера нисколько не помогает ему исцелиться, — возразил духовник императора.
— В таком случае, — продолжал суфий. —- я вынужден заявить, что на свете есть только одно средство для спасения императора, но оно такое страшное, что я даже не решаюсь его назвать.
Тут все придворные принялись его упрашивать, сулить богатство, угрожать и льстить, и наконец он сказал:
— Император излечится, если искупается в крови нескольких сотен детей не старше семи лет,
Когда страх и смятение, вызванные этими словами, несколько улеглись, государственные советники решили, что это средство нужно попробовать. Некоторые, правда, сказали, что никто не имеет права брать на себя ответственность за такую жестокость, подсказанную к тому же чужеземцем сомнительного происхождения. Большинство, однако, придерживались того мнения, что все средства хороши, когда речь идёт о спасении жизни великого императора, которого все обожали и чуть ли не обожествляли.
Они убедили императора, несмотря на его сопротивление, заявляя:
— Ваше величество, вы не имеете права отказываться, ведь ваша смерть будет большей потерей для империи, чем смерть всех ваших подданных, не говоря уже о детях.
В конце концов им удалось его убедить. Тут же по всей стране были разосланы указы о том, что все византийские дети не старше семи лет должны быть присланы в Константинополь, чтобы быть там принесёнными в жертву ради здоровья императора.
Матери обречённых детей проклинали правителя — чудовищного злодея, который ради своего спасения решил погубить их плоть и кровь. Некоторые женщины, однако, молили Бога ниспослать здоровье императору до страшного дня казни.
Между тем с каждым днём император всё сильнее чувствовал, что он ни в коем случае не должен допустить такого ужасного злодеяния, как убийство маленьких детей. Угрызения совести приносили ему страшные муки, не оставляющие его ни днём, ни ночью, наконец он не выдержал и объявил:
— Я лучше умру сам, чем допущу смерть невинных созданий.
Только он произнёс эти слова, как его болезнь стала ослабевать, и вскоре он совершенно выздоровел.
Поверхностные мыслители тут же решили, что император был вознаграждён за свой добрый поступок. Другие, подобные им, объяснили его выздоровление тем, что Бог смилостивился над матерями обречённых детей.
Когда суфия аль-Арифа спросили о причине исцеления государя, он сказал:
- Поскольку у него не было веры, он нуждался в чем-то, равном по силе. Исцеление пришло к нему благодаря его сосредоточенности, соединённой с желанием матерей, которые возносили горячие молитвы о выздоровлении императора до страшного дня казни.

Не в том же ритме

Однажды один учитель был в большом городе и, когда вернулся, сказал: «О, я переполнен радостью, я переполнен радостью! Это было так замечательно возвышенно, в присутствии Возлюбленного!» Тогда его ученик подумал: «Там были возлюбленный и восторг; так замечательно! Я должен пойти и посмотреть, смогу ли я найти их». Он прошёл через город, вернулся и сказал: «Ужасно! Как ужасен мир! Все как будто готовы перегрызть друг другу горло; вот что я видел. Я не чувствую ничего, кроме подавленности, как будто всё моё существо разрывается на куски». «Да, — сказал учитель. — Ты прав». «Но объясни мне, — сказал ученик, — почему ты так восторгался, после того как вернулся, а я разрываюсь на части? Я не могу вынести этого, это ужасно». Учитель сказал: «Ты шёл не в том ритме, в котором шёл через город я».

«Ты слишком много оглядывался...»

Пришёл как-то к великому суфию Байязиду Вистами один человек и сказал: «Из-за твоего учения разрушена вся моя жизнь. Двадцать лет тому назад я пришёл к тебе, и ты мне сказал, что если не просишь — богатства сами последуют за тобой; если не ищешь — всё дано будет тебе; если не возжелаешь — придёт самая прекрасная женщина. Потрачено целых двадцать лет! Хоть бы какая уродина пришла! А про богатства я вообще молчу! Я стал болен, ты разрушил всю мою жизнь. Ну а теперь — что ты мне скажешь?»
Байязид ответил: «Да, это всё произошло бы, но ты слишком много оглядывался, смотрел вновь и вновь — идут ли они или нет. Было желание. Ты упустил все из-за желания, а не из-за меня. Ты все ждал; "Вот сейчас придёт самая красивая женщина, чтобы постучать мне в дверь! Сейчас придёт ко мне богиня богатства!" — ты не был молчалив. Ты не был в состоянии нежелания!»

Андаки

У Андаки спросили: «Понимание и доброта являются частью суфийского Пути; зачем, чтобы там было что-то ещё, кроме любви и красоты; зачем, например, чтобы там были знания и течение времени? И такие вещи, как сомнения и замечания?»
Он ответил: «Для созревания персика необходимы солнце и вода. Вы не видели, что происходит, когда благодатное солнце светит слишком долго или чересчур сильно? Это становится разрушительным бедствием. Поливайте растение правильно, и вода будет истинным благом для него. Поливайте его слишком часто, и растение неминуемо начнёт гнить и испытывать острую боль, что заставит его считать воду не благом, а орудием разрушения.
Давайте человеку непрерывно то, что он называет добротой, — и вы истощите его настолько, что он станет несчастным. Не сделайте вовремя замечание, когда подобная критика может оказать на него соответствующее воздействие, — и вы ошиблись.
Откажитесь поддерживать эти положения как возможные и в действительности вы не зададите вопросов, которые, как вам кажется, вы поставили».

Обитель Истины

Некогда жили два мудреца. Один из них заблуждался, но многие люди верили, что он был великим человеком.
Второй мудрец был истинным обладателем высшего знания. И опять-таки многие верили в него.
В результате стихийного бедствия оба мудреца вместе со своими последователями предстали перед Судящими Ангелами, которые определяют дальнейшее местопребывание человеческих душ.
Ангелы допросили каждого. Затем они объявили, что последователи первого мудреца отправятся с ним в ад, а община второго мудреца будет сопровождать его в рай.
Однако мудрецы и всё собрание душ были в недоумении. Они спросили Ангелов: «На каком основании вынесено такое решение?»
Ангелы ответили: «Оба мудреца и их ученики — верующие. Но первый мудрец, воображая, что он верит в нечто высшее, в действительности верил только в себя. Его последователи не были бы его учениками, не имей они внутреннего желания поклоняться ему. Второй мудрец верил только в Истину. Его последователи были связаны с ним только потому, что внутренне они в действительности искали не его, а Истину.
Существование после смерти есть Обитель Истины. Если бы её законы устанавливались людьми, история была бы иной. Но это реальность, а не теория — поэтому наше решение неизбежно».

Покупатель и продавец

Дервиш Салах Юнус как-то раз рассказывал, что он присутствовал, когда одному человеку, любящему спорить и собирающемуся стать учёным, было позволено говорить его учителю Бурхануддину совсем непродуманные и непрочувствованные вещи.
Бурхануддин ничего не ответил ему. Когда человек покинул лекционный зал, учитель сказал Юнусу:
- Мы больше не увидим его, так как он заключил, что я не способен ответить на его вызов, и, следовательно, он пойдёт куда-то ещё.
— Является ли это, -- спросил учителя Юнус, -средством, которое вы применяете, чтобы избавиться от людей, досаждающих вам?
— Это не средство, — ответил Бурхануддин. — Это способ, при помощи которого я даю человеку то, что он хочет. Он хочет кого-то, с кем он может дискутировать и спорить. Я отказываюсь быть этим человеком, и это заставляет его искать другого даже с ещё большим пылом. И так он будет искать и найдёт какого-нибудь любителя споров. Как бы то ни было, так мы поможем продавцу и покупателю встретиться. Если я не могу помочь этому человеку найти то, что я предлагаю, я могу, по крайней мере, помочь ему найти то, что он действительно желает.

Пища

Один учитель высочайшего уровня был также крестьянином. Он написал много книг и наставлений. Однажды человек, прочитавший все это и вообразивший себя искателем, пришёл к нему, чтобы обсудить высокие материи.
— Я прочёл все ваши книги, — сказал посетитель, — и согласен с одними и не согласен с другими, В некоторых из них я опять-таки согласен с одними частями и не понимаю других. Одни книги мне нравятся больше других.
Крестьянин-мудрец провёл своего гостя на свой двор, где было много животных и корма для них, Там он сказал: - Я -- крестьянин, производитель пищи. Видите вон те яблоки и морковь? Некоторым нравится одно, другим — другое. Видите этих животных? Другие люди тоже видели, но предпочитают одних — для верховой езды, других — для разведения, третьих — для употребления в пищу. Кто-то любит кур, кто-то — козлят.
«Нравится» или «не нравится» не является общим знаменателем. Общим фактором является питание. Всё это — пища.


Недостаток

Один дервиш под видом ученика регулярно посещал еженедельные собрания некоего лжесуфия, который воображал, что учит истинному Пути. Каждый раз, когда дервиш появлялся в собрании, он задавал мнимому суфию нелепый вопрос.
После того как дервиш поддел его несколько сот раз, лжеучитель закричал на дервиша: «Ты приходишь сюда в течение двенадцати лет, и все твои абсурдные вопросы — только варианты того, который ты только что задал!»
«Да, я знаю, — сказал дервиш, — но удовольствие, которое я получаю, видя вас столь раздражённым, -единственный мой недостаток».

Святой и грешник

Жил-был один дервиш, который верил, что его задача в том, чтобы сближаться с людьми, творящими зло, и вселять в них духовные мысли, для того чтобы они смогли найти праведный путь. Однако чего этот дервиш не знал, так это того, что учителем является не тот, кто только говорит другим, чтобы они делали то или другое, и исходит при этом из застывших принципов. Если учитель не знает в точности, какова внутренняя ситуация каждого из учеников, то он может на себе испытать обратное тому, чего он желает.
Тем не менее этот благочестивый нашёл однажды человека, который был одержим страстью играть в азартные игры и не знал, как ему избавиться от этой привычки. Дервиш расположился сначала возле дома этого человека. Каждый раз, когда тот отправлялся в игорный дом, дервиш клал камень в постепенно растущую кучу, чтобы таким образом отмечать каждый грех, который накапливал этот человек, как видимое напоминание о зле.
Каждый раз, когда этот человек выходил из дома, он чувствовал себя виноватым. Каждый раз, когда он шёл назад, он видел новый камень в куче прежних. Каждый раз, кладя в кучу новый камень, благочестивый чувствовал гнев на игрока и личное удовлетворение (которое он называл «божественностью») в том, что он зарегистрировал этот грех.
Так продолжалось в течение двадцати лет. Каждый раз, когда игрок видел благочестивого, он говорил себе: «Если бы мне понять доброту! Как этот святой трудится ради моего спасения! Если бы я мог исправиться, уж не говоря о том, чтобы стать таким, как он, потому что он наверняка займет место среди избранных, когда произойдёт воскрешение!»
Случилось так. что в результате стихийного бедствия оба эти человека умерли в одно и тоже время. Ангел прилетел, чтобы взять душу игрока, и мягко сказал ему:
— Тебе следует следовать за мной в рай.
— Но как же это может быть? — сказал грешник-игрок. — Я грешник и должен идти в ад. Ты, наверно, разыскиваешь того благочестивого, который сидел напротив моего дома и в течение двух десятилетий пытался изменить меня?
— Благочестивей? — сказал ангел. — Нет, его потащили в нижние сферы, потому что ему надлежит теперь жариться на вертеле.
— Да что же это за справедливость такая? — закричал игрок, забывая о своём положении. —-Ты наверняка перепутал инструкции!
— Это не так, — сказал ангел, — и я объясню тебе. — Дело обстоит следующим образом. Благочестивый потакал себе в течение двадцати лет в чувстве превосходства и значимости. Сейчас его черёд восстанавливать равновесие. В действительности, он клал в кучу камни для себя, а не для тебя.
— А как же насчёт моей награды? Я-то что заслужил? — спросил игрок.
— Ты должен быть награждён, потому что каждый раз, когда ты проходил мимо дервиша, ты в первую очередь думал о доброте, а потом о дервише. Именно доброта, а не человек, награждает тебя за твою верность.

Корова и свинья

Один богач спросил у приятеля: — Почему меня упрекают за жадность, когда известно, что я распорядился передать после моей смерти всё, что я имею, на благотворительные цели?
- В ответ, — сказал друг, — я позволю себе рассказать о том, как свинья жаловалась корове, что к ней плохо относятся: «Люди всегда говорят о твоей доброте и нежных глазах. Конечно, ты даёшь им молоко и масло, но ведь я даю больше: колбасы, окорока и отбивные, кожу и щетину, даже ножки мои варят! И всё равно никто меня не любит. Отчего так?» Корова немного подумала и ответила: «Может быть, потому, что я всё даю ещё при жизни?»

Толпа

Случилось так, что Джунайд пришёл к своему Мастеру. Тот сидел в храме. Когда Джунайд вошёл, Мастер сказал: «Джунайд, приходи один! Не приводи с собой эту толпу!»
Джунайд оглянулся, потому что подумал, что с ним вошёл кто-то ещё. Но никого не было.
Мастер рассмеялся и сказал: «Не смотри назад, а смотри внутрь!» Джунайд закрыл глаза и понял, что Мастер был прав. Он оставил свою жену, но его ум стремился к ней; он оставил своих детей, но их образы были с ним; и друзья, которые пришли, чтобы в последний раз проститься с ним, они всё ещё были с ним, в его уме.
Мастер сказал: «Выйди и приходи один, потому что — как я могу говорить с этой толпой?»
И Джунайду пришлось год ждать вне храма, чтобы освободиться от этой толпы. Через год Мастер позвал его: «Теперь, Джунайд, ты готов войти. Теперь ты один, и диалог возможен».


Лягушка

Лягушка попала в колею на грязной деревенской дороге и не могла оттуда выбраться. Ей было трудно, она пробовала, пробовала — и ничего! Друзья помогали ей. Они делали всё, что можно. А потом пришёл вечер и, угнетенные, разочарованные, они оставили её на волю судьбы. На следующий день друзья пришли посмотреть на неё, думая, что она уже мертва. Ведь она была прямо на дороге, в колее, но нашли её весело прыгающей.
Они спросили: «Что случилось? Как ты смогла выбраться из колеи? Это просто чудо! Как тебе удалось?»
«Обыкновенно, —- ответила лягушка. — Появился грузовик, он приближался, и я должна была выбраться!»


Грамматик

Перевозя некоего педанта через бурную реку, рыбак сказал что-то такое, что показалось тому грамматически неправильным.
— Разве ты никогда не изучал грамматику? — спросил учёный.
-Нет.
— Значит, ты потерял полжизни.
Через некоторое время поднялся ветер, и рыбак обратился к своему пассажиру:
— Учился ли ты когда-нибудь плавать?
— Нет, а что? — ответил тот.
— Значит, ты потерял всю жизнь — мы тонем!

Совершенный Мастер

Некий человек решил, что он будет искать совершенного Мастера. Он прочёл много книг, посещал мудреца за мудрецом, слушал, обсуждал и практиковал. Но всегда он оставался сомневающимся и неуверенным. Через двадцать лет он встретил человека, каждое слово и каждое действие которого соответствовали образу полностью реализовавшегося человека. Путешественник не стал терять времени:
— Ты, — сказал он, — кажешься мне совершенным Мастером, Если ты им являешься, то моё путешествие пришло к концу.
— Действительно, меня называют таким именем, -сказал Мастер.
— В таком случае я прошу принять меня в ученики.
— Этого, — сказал Мастер, — я сделать не могу. Потому что, в то время как ты можешь требовать совершенного Мастера, он в свою очередь требует только совершенного ученика.

Счастье в хвосте

Большой пёс, увидев щенка, гоняющегося за хвостом, спросил:
— Что ты так гоняешься за хвостом?
— Я изучил философию, — ответил щенок, — я решил проблемы мироздания, которые не решила ни одна собака до меня; я узнал, что лучшее для собаки -это счастье и что счастье моё — в хвосте; поэтому я гоняюсь за ним, а когда поймаю, он будет мой.
— Сынок, — сказал пёс, — я тоже интересовался мировыми проблемами и составил своё мнение об этом. Я тоже понял, что счастье прекрасно для собаки и что счастье моё — в хвосте, но я заметил, что куда бы я ни пошёл, что бы ни делал, он следует за мной: мне не нужно за ним гоняться.


Два условия

Человек, намеревавшийся стать учеником, сказал Зун-н-Нун Мисри Египтянину:
— Превыше всего в этом мире я хочу быть принятым на Путь Истины.
Зун-н-Нун ответил ему:
— Вы можете присоединиться к нашему каравану лишь в том случае, если сумеете сначала принять два условия. Первое -— вам придётся делать то, что вам делать не хочется. Второе — вам не будет позволено делать то, что вам хочется делать. Именно «хотение» стоит между человеком и Путём Истины.

Добро и зло

Магомет однажды сказал Вабишаху: «Не правда ли, ты пришёл за тем, чтобы спросить меня, что есть добро и что есть зло?» «Да, — отвечал тот. — Я пришёл именно за тем». Тогда Магомет обмакнул в миро свои пальцы, коснулся ими его руки, сделав знак в направлении сердца, и сказал: «Добро — это то, что придаёт твоему сердцу твёрдость и спокойствие, а зло — это то, что повергает тебя в сомнение, даже в такое время, когда другие люди оправдывают тебя».

(С)